Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

от тебя, дядя Агил, я виделся с Кеклик и разговаривал с ней. Но она сказала, что без твоего разрешения никогда не даст согласия.

Он перестал хмуриться и с гордостью произнес:

— Моя дочь не могла ответить иначе.

— Так же, как вы верите дочери, поверьте и мне.

— Почему я должен верить тебе?

— Ведь я мог солгать и не признаться, что разговаривал с Кеклик, но лучше самая горькая правда, чем сладкая ложь.

— Откуда ты? — спросил он неожиданно.

— Из села Вюгарлы.

— А родители где?

Я коротко рассказал.

— Ты, я вижу, все уже решил твердо? Стараешься побыстрей со всем управиться?

Я в унынии опустил голову: действительно, я очень торопил события, и теперь ее отец решит, что имеет дело с несерьезным и дерзким человеком.

Мы долго молчали, идя рядом по тропинке.

— Я ничего тебе заранее не обещаю, сынок. Поспешность, с которой ты захотел решить важное дело всей жизни, тебе не в укор. Это свойственно молодым. Пойди и еще раз взвесь, обдумай как следует…

— Я уже все взвесил! — перебил я его.

— А ты слушай и не перебивай!.. Вернусь домой, соберу семью, родственников, и мы обсудим твое предложение. Ты просил меня спросить у дочери ее согласие. Что ж, дельная просьба, я обязательно поговорю с ней. А через неделю мы с тобой встретимся. А теперь скажи мне: не обидел я тебя?

— Неделя длинна, но я терпеливый, дядя Агил.

* * *

По селу сразу пошли слухи, что я собираюсь жениться. Узнали об этом и мои ученики из вечерней школы. Они ничего не говорили мне, но по их улыбающимся лицам я понял, что им все известно. Теперь на поляну, где по вечерам собирались девушки, Кеклик не приходила, и я ни разу не бывал в тех местах, где веселилась молодежь.

Рано утром у родника меня поджидала Кеклик.

— Я слышала, как отец разговаривал с матерью, — сказала она. — Мать вначале никак не давала своего согласия, а когда отец подробно передал ей разговор с тобой, она смягчилась. Но пока у них есть какие-то сомнения.

— Если ты согласишься, они не станут упорствовать.

— А что я должна сказать?

— Скажи, что не любишь того парня, за которого тебя хотели выдать.

— Мне стыдно перед отцом.

— Чего тебе стыдиться? Скажи, и все!

— Тебе что, ты парень! А я не смею с ним открыто говорить.

— Ты не должна бояться. Он у тебя добрый!

Она улыбнулась.

— Ты учился, видел разные города и людей и ничего не боишься, а я как птица с завязанными глазами.

— Ты и есть куропатка, которая свила гнездо в моем сердце.

— Лучше думай, где мы вместе с тобой будем вить гнездо, ведь отец спросит тебя об этом.

— Кроме постели, у меня ничего нет, Кеклик. Может быть, ты скажешь матери, и если она согласится, то я дам денег, чтобы она купила нам все необходимое…

— Ты легкомысленный человек, Будаг. Еще ничего не решено, а ты даешь поручения моей матери, как зять теще!

Я схватил ее руку и прижал к своей груди.

— Напрасно ты обижаешься на меня. Я сейчас сам не знаю, что говорю. И вообще я не всегда догадываюсь, что надо делать в том или другом случае, надо мной даже ученики подшучивают.

— Да, да, о тебе сейчас все село говорит.

— Наверно, не только обо мне, а о нас с тобой. Она высвободила руку и заторопилась домой.

— Это все из-за тебя, раньше меня никто никогда не вспоминал, а теперь и обо мне судачат.

— Это такая тайна, которую все скоро узнают, Кеклик, так что не переживай.

* * *

Прошла неделя.

В назначенный день я встретился с, отцом Кеклик. На этот раз он совсем не хмурился, а был настроен доброжелательно. И еще: он сказал, что неподалеку от них продается небольшой домик с садом, который он советует мне купить, и я понял, что дела мои идут на лад. Тогда я осмелел.

— Дядя Агил, а вы не поможете мне купить кое-какие вещи для дома. Вот деньги, я боюсь, что… Опыта у меня нет.

— Ты, я вижу, твердо решил.

— Да.

— Ты из чьих будешь?

— Я из Вюгарлы.

— Кто людям известен из вашего рода?

— А кого вы из вюгарлинцев знаете? — спросил в свою очередь я.

— В годы бегства у нас в доме жили две семьи. Они говорили, что дети Сахиба.

— Сахиба? — обрадовался я. — Их мать моя двоюродная сестра.

— Они сейчас живут в селе Гамзали, что на берегу Акери. Один из той семьи мельник на гамзалинской мельнице. Короче говоря, в будущую пятницу пришли сватов! — А потом вдруг задумался и посоветовал мне, чтобы я непременно поговорил с тем парнем.

«Почему я, а не вы?» — хотел я возразить, но вовремя осекся: еще, чего доброго, сочтет меня трусом!.. Я согласился. К тому же от отца Кеклик я узнал, что парень, оказывается, учится на моих курсах. То-то в последние дни он не ходил на занятия!..

* * *

Когда на село опустился вечер, я пошел к роднику. Я чувствовал, что Кеклик придет сюда обязательно. И она пришла.

Я сразу же сказал, что в следующую пятницу пришлю сватов.

Она улыбнулась:

— Ну и настойчивый ты человек! За несколько дней всю мою жизнь перевернул!

— Это еще что! — расхвастался я. — Я дал деньги твоему отцу, чтобы он купил нам дом и все необходимое для хозяйства. Видишь, как все хорошо складывается!

— А мне почему-то тревожно…

— Это от радости. — Я крепко прижал ее к груди, и она доверчиво прильнула ко мне.

— И все-таки я чего-то боюсь. Какое-то предчувствие нашептывает мне, что нам помешают.

— Успокойся, все будет в порядке. Я завтра поговорю с твоим бывшим женихом и все ему объясню.

— А что ты ему скажешь? — испуганно спросила она.

— Как есть, так и скажу. «Айдын, скажу я ему, девушка любит меня, а я люблю ее. Не обижайся на нас!»

— И все?

— А что еще говорить. Все справедливо и честно.

СВАТОВСТВО ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ

А тут меня неожиданно вызвали в Лачин. И я и Кеклик очень расстроились. Вечером встретились у родника, и Кеклик сказала:

— Боюсь, что тебя направят в какое-нибудь другое место.

— Из-за этого решительно не стоит волноваться.

— Что я буду делать, если ты уедешь?!

— Без тебя я никуда не уеду. Это всего на несколько дней.

— Каждый день будет мне казаться месяцем.

— Мы скоро будем навсегда вместе. — Я прижал ее голову к своей груди и погладил